Дочь седых белогорий - Страница 96

Выслушав, русский наотрез отказался от подарка, однако настойчивость Загбоя и Ченки были превыше. Егору ничего не оставалось, как взять монеты.

После обряда отец и дочь остались очень довольными – теперь они считали себя родственниками Егору. Егор был несколько сконфужен, так как считал крещение неверным, а подарки слишком дорогими. Но в конце концов он успокоил себя мыслью, что, возможно, в недалёком будущем сделает всё для того, чтобы свозить всю семью в приисковый посёлок, к себе домой, и уже там, с отцом Михаилом, в церкви, произвести законный обряд. А что касается подарков, то, со своей стороны, он решил подарить Ченке серебряные серёжки и колечко, которые были куплены им несколько лет назад в золотоскупке для будущей невестки и хранились дома под образами.

А время шло. Время летело! После рождения Ул и минуло два с половиной месяца. Егор томился без своих братьев. Загбой и Ченка – без Дмитрия. Но, как часто бывает, счастливая минута встречи наступает тогда, когда о ней думаешь меньше всего.

Ближе к вечеру погода разгулялась. Нежный, мягкий ветерок разогнал матовые облака. Высокое солнце засверкало радужными переливами весеннего благоденствия. Угрюмая тайга вздохнула хвойным ароматом. Талая земля, ежеминутно, настойчиво расширяя свои владения, пыхнула вкусом молодой жизни. У самой поверхности развернулись робкие, едва видимые побеги зелени. Слежавшийся снег заплакал талой водой. Многочисленные ручейки заговорили всевозможными голосами. От могучей силы вливающейся воды повеселела Туманиха. С каждым часом прозрачные воды таёжной реки напитывали серый, грязный цвет. Поверхность озера покрылась бирюзовой наледью. Егор оторвался от работы и посмотрел на ледяное пространство:

– Ещё день-два, и лёд растает, – проговорил он и, уже обращаясь к Ченке, добавил: – Как ты думаешь, успеем на рыбалку сети настроить?

– Отнако, да. Мой сетка готовый. Грузила потвяжу, и можно ставить. А как ты?

– И у меня всё нормально. Вот только осталось на корме две дырки засмолить, – в тон девушке, любуясь своей работой, ответил Егор. – И будем мы с тобой с рыбой. Наловим целую гору. Куда солить будем?

– Пастой, отнако, солить. Надо поймать. Зачем вольную рыбу считаешь? – настороженно спросила молодая мать и дополнила: – Так путешь кавари – ничего не поймаешь.

– Это так, – улыбнулся Егор и, желая похвалить девушку, тонко подметил: – И откуда ты такая умная взялась?

На его слова Ченка ответила более чем скромно, просто и понятно:

– Жизнь научит, отнако…

Она хотела дополнить что-то ещё, посмотрела в сторону русского и вдруг замолчала, бросила из рук челнок, быстро подскочила к дереву и схватила ружьё. Егор удивленно посмотрел: что это с ней? Но в то же мгновение перехватил её взгляд, понял, что она смотрит куда-то далеко за его спину. Резко повернулся, от удивления открыл рот. Неподалёку от чума, на пригорке, в каких-то двадцати метрах на них смотрел большой серый волк.

Во все времена хищный разбойник является самым первым врагом эвенков. Основой этому отношению служит факт кровавого отношения к оленьему стаду. Добравшись до учагов, волки режут одомашненных животных в неограниченном количестве, не считаясь с потребностью. Таков уж природный инстинкт этого животного – убивать до последнего. Вот почему таёжные кочевники отстреливают волков в любом удобном случае, в любое время года. Это стало для эвенков суровым законом.

Заученно щёлкнул курок винтовки. Приклад к плечу. Мушка застыла на груди зверя. Палец прилип к спусковому крючку. Осталась какая-то доля секунды, и хлопнет смертельный выстрел. Волк стоял к девушке прямо, и молодая охотница не видела того, что видел русский. В последний момент он успел крикнуть и остановить её от непростительного поступка:

– Не стреляй! Это собака…

Ченка опустила ружье, удивленно вскинула брови: да, действительно, хвост зверя свернулся в калач, а из раскрытой пасти сорвался резкий, предупредительный лай. Тут же на помощь своему собрату из-за пригорка выбежала ещё одна, но теперь уже рыжая сука, которую Егор узнал без труда:

– Белка!

На какой-то миг собаки замерли. Рыжая, узнав знакомый голос, сначала с недоверием, а потом радостно пулей бросилась к ногам хозяина, закрутилась вокруг, стараясь достать до бородатого лица запрыгала и едва не свалила Егора на землю. А он, бесполезно скрывая накатившиеся слёзы, пытался остановить её грубоватым голосом:

– Ну что ты, дурёха! Эх ты, рыжая, узнала хозяина. Ну, будя, будя, хватит. А то бороду вырвешь…

Егор знал, что стоит за появлением собак. Это значило, что где-то близко, на подходе идут братья. Это значило, что он дождался счастливой минуты и его дальнейшая жизнь уже определена.

Стараясь скрыть волнение от предстоящей встречи, с глубоким кряхтеньем он присел на перевернутую лодку и потянулся за кисетом. Ченка взяла на руки крошечную Улю, придвинулась к костру. Суетливые собаки, выяснив обстановку на стойбище, убежали навстречу идущим людям.

А последние уже появились вдалеке, на краю луговой поляны. На миг остановившись у кромки пихтача, кто-то из них негромко, своеобразно свистнул. Егор однообразно вторил, после чего идущие отделились от спасительной чащи и стали быстро приближаться к чуму.

Первым шёл Филя. Егор узнал его сразу по неторопливой, размеренной походке, по ссутулившейся под тяжестью груза фигуре и вытянутому, бритому лицу. Второго путника он не мог узнать, как ни вглядывался в большой и крепко сложенный силуэт. Но вот третий путник вызвал у него огромное удивление, так как лёгкая походка, плавные движения говорили о том, что идет женщина. Даже Ченка, кротко бросив взгляд на идущих, радостно объявила: