Дочь седых белогорий - Страница 84

Ченка метко стреляет из винтовки, не слезая с Учхора, добывает ее, тут же, не спускаясь на землю, подбирает добычу специальной крючковатой палкой и укладывает её в котомку. Если добыча сидит рядом, неподалёку, на чистом месте, девушка стреляет из лука, экономит дорогостоящие заряды и пули. В некоторых случаях, что бывает очень редко, зверёк затаивается в переплетениях ветвей, прячется в кроне дерева. Тогда охотница применяет давно заученную хитрость. Жидким талиновым прутиком делает несколько резких движений сверху вниз. Разрезая воздух, гибкая лоза издает кроткий звук, очень похожий на урканье белки, призывающей своих сородичей к трапезе. От подобного «голоса» зверек забывает об опасности, покидает укромное место, спускается вниз и попадает на мушку. Для более точного прицеливания Ченка приучила Ухтыря к временному обездвиживанию. Перед выстрелом она несильно сдавливает оленю грудь под передними ногами. Это является условным знаком. Учаг замирает, сдерживает дыхание, что даёт девушке право на меткую стрельбу.

А стреляет Ченка отлично! Самое убойное место у белки – голова или шея. С ранних лет, привлекая дочь к охоте, Загбой наставлял: «Всегда бей зверя куда надо. Это избавит его от мучений и не повредит качеству шкурки. От верного выстрела добыча не узнает, что она умерла». Эти слова являются законом промысла, и она всегда стремится бить любое живое существо точно, метко, наверняка.

Сегодняшний день – не исключение. Тёплое утро с последующим лёгким морозцем к обеду призывает к активной жизни: белка ходит «низом», по земле, не боится появления оленя с человеком, садится невысоко, на нижние сучки деревьев. Близкое расстояние позволяет девушке стрелять только из лука, а ствол винтовки во избежание попадания снега зачехлён кожаным мешочком.

Ченка радуется удаче: по колодине протянулись глубокие стежки. Соболь! Ухтырь нервно потянул носом, повернул к следу, ткнулся в лунки, с шумом рюхнул, повернул голову и посмотрел на хозяйку глубоким взглядом. Это значит, что чётки довольно свежи, и покорный верховик спрашивает у своей хозяйки, стоит преследовать добычу или нет. Девушка тычет прутиком в глубину спаренных ямок: аскыр прошёл всего лишь несколько минут назад. Тронула оленя по ходу зверька и тут же, через некоторое расстояние, «прочитала», что в настоящий момент соболь сыт, идёт вяло, спокойно, скорее всего, на дневную лёжку. Возможно, что он недалеко или уже лежит в дупле кедра, догнать его не составит большого труда. Глубокий, сорокасантиметровый снег приглушит поступь спешащего Ухтыря. Ченка настигнет драгоценную добычу. Шелковистая шкурка будет в потке у девушки. Вот обрадуется Загбой! А с каким уважением на неё посмотрит Дмитрий!

– Ча! – негромко скомандовала Ченка, и послушный орон уже тропит неглубокий след. Широкий шаг сочетается с осторожностью. Бережная поступь плавно передаётся от спины к телу хозяйки. Вокруг головы Ченки мелькают склонившиеся кусты и ветки, но ни один из них не соприкасается с ней, не обронит залежавшуюся кухту. Ухтырь предусмотрительно обходит препятствия стороной.

А знакомые чётки петляют между угрюмых кедров, ныряют под заваленные кусты, прыгают на колодник, не задерживаясь, режут поляны посредине. Вот зверёк замедлил движение, остановился у мареватой кочки, потоптался на месте, почуяв какую-то добычу, мелкими шагами подошёл к дуплистому выскорю. Однако, потоптавшись на землистой кочке, внутрь дерева не полез, а просто посмотрел в тёмную пустоту и опять поскакал в нужном направлении. Ченка знает, что подобное внимание аскыра – не что иное, как простое обнаружение будущей добычи. Может быть, где-то там, в глубине поваленного кедра, гнездится выводок мышей или полосатый бурундук почивает в зимней спячке. А для соболя – это будущая пища. И пусть хищник в данный момент сыт, но он запомнил это место навсегда и вернётся сюда потом, в голодный час. Память у аскыра отменная! Этим качеством зверька восхищается сам Загбой. Да и Ченка, не единожды добывавшая этого хищника, знает несколько случаев, когда последний, увидев приманку ранней осенью, возвращался к этому месту поздней весной.

А чётки зовут, влекут за собой молодую охотницу. Заставляют сердце биться намного чаще, волнуют кровь. Однако сознание Ченки остаётся всё таким же холодным, рассудительным. Она уже твёрдо знает, что молодой кот – определила по следам – где-то рядом, может быть, вон в той кедровой колке. Это видно по прямым, без сколов и отходов по сторонам стёжкам. И Ченка уже готова к встрече. На ходу, не слезая с оленя, взяла в руки винтовку, проверила капсюль и отсутствие в стволе снега.

А вот и дневная лёжка аскыра. Ею оказался огромный, явно дуплистый высокоствольный кедр. По мере приближения к дереву соболий след становится всё короче, чаще, а за несколько метров до корневища разделился на мелкие шажки. Аскыр подходит к знакомому лазу и, на краткий миг потоптавшись на месте, ныряет внутрь. Сразу видно, что он чувствует себя полноправным хозяином здесь, прекрасно знает местность, не единожды ночевал в этом кедре и ничего и никого не боится.

Ченка зорко смотрит по сторонам: только вход, выхода нет. Соболь здесь, в дупле на дневной лёжке. Направила Ухтыря к дереву. Поравнявшись с кедром, тихо, бесшумно соскользнула со спины оленя, тихо скомандовала:

– Мод! Мод!!!

Верховик, понимая команду, продолжает движение и идёт вперёд. Ченка негромко щёлкает курком, подводит срез ствола к соболиному лазу. Палец на курке. Все тело девушки напряжено в безмолвном ожидании.

Особенностью этой нехитрой, короткой, но напряжённой охоты является доскональное знание всех повадок и характера аскыра. Всё дело в том, что благодаря своей осторожности, ловкости, силе, хитрости и коварству соболь, как и все животные тайги, необычайно любопытен. Он никогда не убежит от опасности, не оценив её в полном объёме, на что – благодаря его реакции – ему хватает нескольких долей секунды. Аскыр всегда проверит незнакомый источник шума. И, конечно же, обязательно проверит, кто здесь был.