Дочь седых белогорий - Страница 51

Следопыт замешкался. Как так пройти в глухой тайге мимо человеческого жилья? Встретиться с людьми, поговорить, рассказать о себе, выслушать другого, поделиться опытом – святое дело! Широкая душа кочевника всегда требует общения. Об этом говорит закон тайги. Об этом всегда говорили его предки! Почему Дмитрий не хочет видеть людей?

Но, с другой стороны, был прав. Они торопились уйти от опасности. А если сейчас встретиться с людьми, то можно навести беду на чужое стойбище. А этого делать нельзя. Закон тайги противоречит этому. «Погибай сам, но выручай других», – так всегда говорили предки, и они были правы. Так, может быть, русский прав?

Да и последний довод – спирт – самый веский. Только от одного представления об алкоголе у Загбоя закружилась голова, потеплело на сердце. Огненная вода! Как сладко бывает от неё на душе! Какое тепло разливается по телу! Как весело говорит язык и смешно заплетаются ноги! Ему всегда приходится сожалеть о том, что живительная жидкость так быстро кончается. Но почему Дмитрий молчал и ничего не говорил про спирт раньше? И вспомнил только сейчас?

Ещё какое-то время Загбой колебался, куда направить своего оленя. Он нервно крутил головой, ему очень хотелось встретить новых людей. Но и не послушаться разумного голоса он не мог.

– Карашо, – наконец-то проговорил охотник. – Етем тальше. Ченка, води аргиш за мной, мимо самострела. Не путем мешать охотничьей утаче тругих. Пусть повезёт тому, кто настроил эту ловушку.

С этими словами эвенк круто развернул учага, отъехал в сторону и пропустил идущий караван. Девушка проехала мимо, направила оленя на тропу, продолжила шествие в нужном направлении. Загбой занял свое место в хвосте аргиша.

Ближе к вечеру караван спустился в широкий лог. Дорогу преградила неширокая, но полноводная река. Вздыбившиеся волны, напитанные таявшим снегом угрюмых гор и проливным дождём, несли на своем горбу подмытые деревья, комковатые кустарники, коряги, палки и всяческий мусор. Стремительное течение угрожающе шипело, ревело предупреждающей разноголосицей. О переправе на противоположный берег не было и речи. Бушующий поток грозил смертью.

Ченка остановилась у самой воды, нерешительно посмотрела на отца в ожидании его дальнейшей команды. Загбой подъехал, серьёзно посмотрел на очередную преграду, недовольно покачал головой:

– Ча! Секотня тальше не хоти. Ночевать бутем тут. Доська, развоти гилиун!

Девушка спешилась, привязала своего учага за кусты тальника, помогла отцу спуститься на землю. Опершись на ее хрупкое плечо, осторожно ступая на ноги, Загбой медленно доковылял под сень трёх больших елей и присел на корни. Ченка поспешно сдернула с оленей потки со спальниками, разложила их под деревьями в сухом месте, помогла спуститься Дмитрию. Отец уже наломал сухих сучьев, наковырял слёзной смолы, развёл костёр.

– Эко! А где твой потка со спиртом? – лукаво спросил он у Дмитрия, как будто только об этом и думал всю дорогу.

Дмитрий указал пальцем на то место, где была спрятана огненная жидкость. Ченка послушно принесла его вещи, развязала котомку. Если мужчины уже находились на своих местах предстоящего ночлега и единственным занятием оставалось только потчевание тела, то ей предстояло сделать ещё очень многое.

Прежде всего, она освободила уставших оленей от поток и каждого из них – двадцать три оленя – привязала поводами к тальниковым зарослям. Голодные животные с жадностью стали поедать молодые листья. Когда последний орон занял своё место, девушка принялась варить ужин, готовить дрова, сушить промокшую одежду, перебирать продукты, чинить прохудившуюся обувь, лечить Дмитрия и отца и просто следить за кочевым хозяйством.

Да, такова уж женская доля северных кочевников. В то время, когда мужчина после долгого трудового дня, дальнего перехода или охоты предаёт своё тело наслаждению отдыхом, женщина продолжает заниматься своими многочисленными делами. Испокон веков она находилась в положении безропотной рабыни. Беспрекословное подчинение мужчине как старшему, как сильнейшему с давних, незапамятных времён сделало ее покорной. Она не имела права решать важные дела. Большинство женщин становились замкнутыми.

Закон эвенков гласит и приказывает женщине подчиняться мужчине с первого слова, видеть в нём главу семьи, чтить его как своего господина. Это привело к тому, что мужчины относятся к женщинам как к более низшему существу. Женщины обязаны вести хозяйство, рожать, растить и воспитывать детей и выполнять все прихоти своего мужа. Иначе зачем же тогда платить тори (выкуп за невесту)?

Ченка относится к слабой половине. И пусть она молода, ещё не замужем и у неё пока что нет своего господина, но это не значит, что она должна сидеть сложа руки. Она дочь своего отца, одна среди мужчин и должна выполнять женские обязанности. Её положение усугубляется тем, что оба мужика ранены, ограничены в передвижении. Да, будь Загбой во здравии, он бы помог любимой дочери, возложил бы на себя большую часть тяжёлого физического труда. От этого бы не отказался и Дмитрий. Так было всегда, когда они оба были во здравии. Но сегодня у девушки нет помощников. Ченка безропотно несёт на своих хрупких плечах тяготы кочевой жизни.

Когда она приготовила ужин, наступил вечер. Плотный туман приблизил сумерки. Мелкая морось омрачала весенние краски. Как будто из ниоткуда, по вершинам елей пробежался лёгкий верховик. Деревья вздрогнули, легко закачались. На молодую траву, подражая резким ударам палочки по шаманскому бубну, зачастили большие, редкие капли дождя. Захмелевший Загбой радостно закрутил головой, посмотрел на свинцовое небо, куда-то вверх по реке и заключил: