Дочь седых белогорий - Страница 87

– Там амикан!.. Шатун, однако!.. Твой прат караулить побежал… Кушай, путет… – отчаянно жестикулируя, продолжила девушка.

Понял Егор, почернело лицо, растерянно заметался около избы. Неизвестно, сколько бы прошло времени в бесполезной суматохе, если бы его не отрезвила Ченка:

– Бери ружьё, отнако, топор, нож. Торопиться нато, пежать. Позтно бутет…

Понял Егор, забежал в избу, тут же выскочил. На поясе уже висит нож, карманы раздулись от зарядов. Схватил топор, ткнул за пояс. Забросил за спину ружьё, потянулся за лыжами.

А Ченка уже на другой стороне ручья, остановилась, смотрит, как русский бежит по камням. В одном из прыжков не рассчитал точку опоры, поскользнулся, упал в ледяную воду, но тут же вскочил и выбрался на берег. Весь мокрый, но сушиться некогда. Сбил ладонями воду со штанов, отряхнул куртку, камус на лыжах протёр сухой бородой ели, подвязал юксы к ичигам и побежал за Ченкой по лыжне.

Девушка впереди торопит Ухтыря, но Егор не отстает, бежит следом. От сырой одежды валит пар, лицо раскраснелось, пыхтит, как закипевший чайник.

Очень скоро добежали до медвежьего следа. Ченка остановилась. Русский осмотрел след зверя, заскрипел зубами. Девушка проехала какое-то расстояние по маховым прыжкам шатуна, вернулась и пояснила:

– Амикан этой стороной хоти, – махнула правой рукой. – Брата опгонит и путет караулить. Нато лючу претупредить, чтобы не шёл вперёт, шёл назат. Тогта живой путет.

Понял Егор, сдернул из-за спины шомполку, взвёл курок. Тяжёлый грохот разорвал тишину, ломающееся эхо выстрела далеко покатилось по логу. Ждать ответа бесполезно: у Григория нет ружья, с собой только нож да топор.

После первого выстрела надо обязательно сжечь ещё один заряд. Иначе брат не поймёт, выстрел примет просто за чью-то охотничью удачу и не пойдёт назад.

Сунул Егор руку в карман, за порохом, и едва не лишился дыхания – мокрый, вода полностью намочила заветный мешочек с зарядами. Хорошо, что Ченка рядом. Вытащила из потки туесок, подала ему. Тот набрал на ладонь чёрного порошка, высыпал в ствол, сверху шомполом забил еловой бороды, немного дроби для звука, на пенёк замка наколол капсюль, взвёл круторогий курок и вновь выстрелил в воздух.

Ченка ёжится, отворачивает лицо: столько грохота – и никакого толку. Только порох да дробь зря сожгли. Два выстрела впустую. Если разделить на малопульку эти заряды, то можно добыть десять белок. И как только русские в тайге промышляют, не экономят запасы? Однако сейчас дело не до промысла, человек в смертельной опасности!

После выстрела постояли немного, прислушались. В ответ – тишина, никаких звуков, никаких намёков на присутствие человека.

Егор опустил голову. Самые плохие мысли витают в голове мужика. Вновь насыпал на ладонь большую меру пороха – на глаз. Сверху зашомполил огромную, восьмого калибра пулю-котлету. Пенёк смазал еловой смолой, сверху прилепил капсюль. Попробовал на прочность пальцами, чтобы, не дай бог, в суматохе не слетел. Проверил нож, топор. Всё на месте. Теперь можно и на медведя идти. Строгим, серьёзным взглядом посмотрел на Ченку: что теперь делать будем?

А она уже смело руководила действиями. Посмотрела на Егора и на правах старшей скомандовала:

– Ты хоти лышнёй. Я поету по слету. Гляти на меня, я путу гляти тебя. Как амикан путет близко, нато пыть месте.

– А как ты узнаешь, что медведь рядом? – спросил Егор.

Ченка посмотрела на него с таким видом, как будто тот только что родился от оленухи и, подражая Загбою, кротко бросила:

– Эко глупый! Ухтырь скажет…

Разошлись. Егор с ружьём в руках по лыжне катится. Ченка по медвежьим махам на олене едет. Стараются не упускать друг друга из вида, идут параллельно. Медведь прёт неподалёку от лыжни, в каких-то тридцати метрах. Местами подбегает ближе, сверяется в правильности хода. Вот он остановился на пригорке, по всей вероятности, прислушался. Но нет, ещё не слышно и не чувствуется идущего впереди человека. Далеко до жертвы. Опять сорвался с места, пошёл в мах, прыжками. Ченка знаками показывает Егору о действиях зверя, даёт знак рукой идти дальше. Опять продолжили преследование. На ходу девушка ткнула прутиком следы: уже успели подмёрзнуть. Прошло несколько часов. Наверное, уже слишком поздно…

Так прошли около часа. Егор топчет лыжню брата, смотрит, как Григорий проверяет последние в своей жизни кулёмки… Ченка тропит медвежий след, «читает» следы шатуна, догоняющего свою жертву. Широкое займище постепенно сузилось. Где-то неподалёку заговорила река. Путик братьев приблизился к самому подножию круто спускающегося гольца. Там, впереди, уже доносятся первые отголоски большого порога. Григорий должен пройти прижимы рядом со скалами, у самой воды. Для скрада человека шатуну лучшего места не найти.

Как будто подтверждая мысли Ченки, медведь приостановился, потом пошёл быстрым шагом, отдаляясь от лыжни. По всей вероятности, он чувствовал близость охотника, старался до времени остаться незамеченным, обгонял Григория стороной.

Ухтырь закрутил головой, глухо рюхнул, со страхом округлил глаза и посмотрел на хозяйку. Весь вид говорил о том, что он почувствовал запах смерти. Ченка сделала знак рукой Егору остановиться, подъехала, негромко сказала о близости медведя. Далее охотники пошли по лыжне вместе: девушка впереди на олене, русский – сзади.

Двигались медленно, с опаской осматривая скрытые места, за которыми мог бы притаиться зверь. Ченка наблюдала за поведением Ухтыря. Тот часто останавливался, с шумом нюхал воздух, негромко фыркал, мотал головой. Однако девушка думала, что шатун ещё далеко. Дул резкий встречный ветерок, и наносимые запахи олень мог чувствовать на большом расстоянии. Кроме того, люди ещё не видели следов нападения медведя на человека. Это давало гарантию временной безопасности.